Неточные совпадения
Редела тень. Восток алел.
Огонь казачий пламенел.
Пшеницу казаки варили;
Драбанты у брегу Днепра
Коней расседланных поили.
Проснулся Карл. «Ого! пора!
Вставай, Мазепа. Рассветает».
Но гетман уж не спит давно.
Тоска, тоска его снедает;
В
груди дыханье стеснено.
И молча он коня седлает,
И скачет с беглым
королем,
И страшно взор его сверкает,
С родным прощаясь рубежом.
Кончается пьеса смертью
короля. У его роскошной постели собираются послы от войска, чтобы добиться назначения коронного гетмана… Загорелые, суровые, они пробиваются к
королю и во имя отчизны требуют решения.
Грудь умирающего вздымается, и, судорожно задыхаясь, он произносит...
Муаррон (бия себя в
грудь). И сказал мне
король: в сыщики, в сыщики… Вы, говорит, плохой актер…
Цирковой «
король железа», геркулес и чемпион мира по подыманию тяжестей, Атлант, завил усы кверху кольчиками, ходил по манежу в сетчатом тельнике, скрестив на
груди огромные мяса своих рук, и глядел на будущих соперников победоносно, сверху вниз.
Мазурку она танцевала с тем же громадным офицером; он важно и тяжело, словно туша в мундире, ходил, поводил плечами и
грудью, притоптывал ногами еле-еле — ему страшно не хотелось танцевать, а она порхала около, дразня его своей красотой, своей открытой шеей; глаза ее горели задором, движения были страстные, а он становился все равнодушнее и протягивал к ней руки милостиво, как
король.
«
Король» как-то не вполне естественно опустился в кресле, уронив голову на
грудь. «Золотая» корона при этом сползла на самый кончик носа Рыжовой, великолепная белая борода, сделанная из ваты, и такие же усы грозили каждую минуту отлепиться и полететь вниз. Но ужаснее всего было то, что «его королевское величество» храпело на всю сцену, отчаянно присвистывая носом.
— О, Танасио! — горячо вырвалось из
груди Иоле, — о, Танасио, о храбрости твоей знаем не только мы, простые смертные, но и Его Величество
король и Его Высочество наш славный королевич Александр. A об юнаках наших нечего и говорить. Каждый из них взял за поговорку: храбр, как капитан Танасио Петрович. Так они все говорят. Но, должно быть, впереди ждет нас слишком непосильная задача. Да, они слишком многочисленны, да, Танасио, их тысячи тысяч, тогда как нас… И оттого ты так задумчив, дорогой брат.
— Это не простой солдат. Это герой. Он указал
королю путь, как ближе найти неприятельский лагерь, он остановил войско, когда оно бросилось в бегство, и он же защитил своей
грудью самого
короля, когда неприятельская сабля направилась на него.
Король не может забыть этого и считает солдата Ивана своим лучшим другом и слугою.
В ту же минуту Иван трепещущими руками рванул дорогой, золотом шитый камзол
короля и коснулся королевской
груди голубиным сердцем.
Раненный в
грудь, он падает, благодаря Провидение за спасение
короля и за то, что не переживает унижения шведского войска.
Король королеву по круглой головке погладил, свите рукой махнул — расходись, мол, братцы, что ж нам карасями пучеглазыми друг на дружку смотреть-то… Королевича на руки подхватил, к широкой
груди притулил, — ни ответу, ни привету. Так втроем в опочивальню и ушли в тишину, как под лед нырнувши…